Главная страница Книга отзывов Ссылки на сайты близкой тематики Обо мне e-mail

Миляев Валерий Александрович (1937-2011)

     Учёный, доктор физико-математических наук, профессор, бард, муж актрисы Людмилы Ивановой. Окончил в 1961 г. МГУ, работал в Физическом институте им. П.Н. Лебедева РАН (ФИАН). С 1989 г. - директор Тарусского филиала Института общей физики Академии наук РФ. С 1994 г. - заведующий Отделом экологических и медицинских приборов ИОФ РАН, главный ученый секретарь Академии ИПРБ.
      Стихи и песни писал с 1960 года. Одна из самых известных - "Весеннее танго" ("Приходит время, С юга птицы прилетают, Снеговые горы тают..."), другие заметные песни "Ласкающийся ёж", "Письмо Солдату", "Сорока", "Весна", "Что такое любовь", "Сивцев вражек"... В. Миляев сотрудничал с театром "Экспромт". В 2003 г. вышла книга В. Миляева "Ласкающийся ёж" (2003), куда вошли его стихи, рассказы, статьи, тексты песен, материалы к музыкальным спектаклям.
      Скончался В.А. Миляев 16 декабря 2011 года, похоронен в Москве на Пятницком кладбище (6 уч.).

Фото Двамал, вариант 2017 г.
Фото Двамал, вариант 2017 г.

Фото Двамал, вариант 2017 г.

Стихи Владимира Миляева


                  
    ВЕСЕННЕЕ ТАНГО
 
1.
Вот идёт по свету человек-чудак,
Сам себе печально улыбаясь.
В голове его какой-нибудь пустяк,
С сердцем, видно, что-нибудь не так.

Припев:
Приходит время,
С юга птицы прилетают,
Снеговые горы тают,
И не до сна.
Приходит время,
Люди головы теряют,
И это время
Называется весна!

2.
Сколько сердце валидолом ни лечи,
Всё равно сплошные перебои.
Сколько головой о стенку ни стучи,
Не помогут лучшие врачи.

Припев:

3.
Поезжай в Австралию без лишних слов,
Там сейчас как раз в разгаре осень.
На полгода ты без всяких докторов
Снова будешь весел и здоров.



        ЛАСКАЮЩИЙСЯ ЁЖ                       

Убегу - не остановишь,
Потеряюсь - не найдешь.
Я - нелепое сокровище -
Ласкающийся еж.

Вниз по лесенке
Позвольте пройти.
Веселой песенки
Замучил мотив.

Ля-ля-ля
Ляляля-ля-ля,
Ля-ля-ля
Ляляля-ля-ля,

Голова закружится
Будто во хмелю,
Люблю по лужам,
По небу люблю.

Ля-ля-ля
Ляляля-ля-ля,
Ля-ля-ля
Ляляля-ля-ля,

А вечером снега сугробы
Окутывают фонари.
Бродим вместе. До гроба?
До зари?

А может быть слишком рано
Весеннее в феврале?
Небо умеет обманывать
Людей на земле...

Ля-ля-ля
Ляляля-ля-ля,
Ля-ля-ля
Ляляля-ля-ля,

Убегу - не остановишь...



           КАК ЛУНА             

Я повернут к тебе,
Как луна,
Одной стороною моей.
Я в тебе,
Как луна,
Вызываю приливы морей.
Я притянут к тебе,
Как луна,
По закону,
Слава богу - Ньютону!
Я кричу по ночам,
Как луна:
"Моя голубая планета!"
Я не слышу ответа.
Где-то
На Камчатке
Разливается горлом вулкана
Раскаленная магма.
Мама



                     ЖАР-ПТИЦА                         

Уехать на три дня, включая воскресенье.
Не видеть никого, топить дровами печь.
Не думать ни о чем, смотреть на снег весенний.
Ни с кем не говорить, забыть родную речь.

Пойти в овраг к ручью, к гремящим водопадам,
Услышать голос твой в кипении воды.
В разрывах серых туч с тобой встречаться взглядом.
На мартовском снегу прочесть твои следы.

Забыть про все дела, про этих, тех и прочих
И слышать капель стук и ветра вой в трубе,
И слышать капель стук и резкий крик сорочий.
Не думать ни о чем и думать о тебе.

Один дурак задаст дурацких сто вопросов,
Но если не поймать Жар-птицу на лету,
Пускай мне объяснит марксистский наш философ,
Зачем же создал Бог такую красоту.



                  ПИСЬМО
                      
Так плавно, медленно совсем схожу с ума.
Здесь в солнечном раю, в Бакуриани,
Где ночь как коршун падает с небес,
Где звезды над далеким перевалом
Как фары от заблудших "жигулей",
Где желтая двурогая луна
Висит коровьей мордой над забором,
Где горы снежные в обнимочку стоят
Мужским грузинским плотным хороводом,
Где все о’кей, но нет тебя со мною.
Здесь в солнечном раю в Бакуриани,
Где к Богу воспаряешь в небеса
За тридцать коп. подъемником на Кохте,
И под тобою снежная страна,
И елок вверх зеленые кинжалы
И вечных сосен теплая кора,
И горнолыжников изящные зигзаги,
И чей-то след по белой целине
За перевал и вниз и в бесконечность,
Здесь в солнечном раю в Бакуриани,
Где мы идем по улицам поселка
И пьем боржом бурлящий у ларька,
И где под крики пьяные грузин
Две девки голые - зима с весной - сцепились
И драку снегом с грязью развели,
А солнце жарит так, что ой-ой-ой,
Гремят в канавах миниводопады
И санки с парою лохматых лошадей
Везут мамаш с детьми по тротуарам
И звонко колокольчики звенят,
Где не спеша между машин через дорогу
Идут к пансионатовской помойке
Два западногрузинских поросенка
И слышен грозный окрик индюка.
Здесь в солнечном раю в Бакуриани,
Где вечером заводят дискотеки
И действует безалкогольный бар,
И танцы в Спутнике и сауна с бассейном,
И дефицитный крем на морду от ожогов,
И перед сном стаканчик хванчкары.
Где все о’кей, но нет тебя со мною
Здесь в солнечном раю, в Бакуриани
Люблю тебя, совсем схожу с ума.



    КОГДА Я БУДУ СНОВА МОЛОДЫМ
                        
Стоял февраль, субботний длинный вечер.
По Маросейке узкой в снегопад
Я шел один куда глаза глядели.
Автомобили мучались в снегу.
А в подворотне возле гастронома
Уже стояли двое мужиков.
Один - седой, второй - с орлиным взором
Взглянул и сразу понял, что к чему.

Из двух карманов вынул два стакана,
Зубами пробку молча сковырнул,
Мы приняли и сразу отпустило,
Как будто бы оттаяло внутри.
Когда я буду снова молодым,
Я разыщу тебя на той планете,
Где буду жить по следующему кругу,
Найду тебя и крикну: Ты - моя.

Все было как-то неинтеллигентно,
Мы поделили плавленый сырок,
Пенсионер тянул большую сумку,
Колесики пищали на ходу.
Приезжие тащили чемоданы
И сетки с апельсинами гуськом.
Две девушки болтали по-татарски
И дворник скреб лопатой тротуар.

А если в той большой неразберихе
Я не найду тебя за миллиарды лет,
Отпущенных на все дела людские -
Вселенная сожмется в точку вновь
И атомы безумства моего
С твоим благоразумием сойдутся,
Сольются, чтобы вновь взорваться
И новую вселенную создать.

Ворона села в мусорный контейнер,
Бумаги стала клювом ворошить.
Седой сказал: Пойду-ка сдам посуду.
Какой практичный, умный человек.
Прошли спокойно двое в синей форме,
Девчонка со щенком на поводке,
Который всеми четырьмя ногами
Бежал, бежал куда-то не туда.



           ПРИНЯТЬ СВОЙ КРЕСТ...
             
Принять свой крест. Легко и просто,
Как часть конструкции души,
Как утвержденные по ГОСТу
Размеры и фасон рейсшин.

И осознать необходимость
И пользу этого креста,
И бытия необратимость,
И правды общие места.

Но видя, словно под рентгеном
Поступков и событий суть,
Не верить, что словам и генам
Придет конец когда-нибудь.

Мотор не сбросит обороты,
Не грянет выстрел от земли.
Нести свой крест, как самолеты,
Как в небе синем журавли



         ***

Москва моя, засыпанная снегом.
Всё глуше шум моторов, гул людей.
Белеют в соприкосновеньи с небом
Раскрытые ладони площадей.

Забытые, замёрзшие бульвары,
Двойные стёкла, шубы, сапоги.
Темнеет рано, яростные фары
В лицо, в лицо, и не видать ни зги.

Во глубине, под толщею асфальта
Семью замками скрытое нутро,
Где всё стабильно, правильно и свято,
Где мерно бьётся метроном метро.

И будет день, и снег уйдёт, растаяв,
Заголубеют, дрогнут небеса.
Москва моя! Пантографы трамваев –
Наполненные ветром паруса.



    МЫ - ТОПЛИВО В УРАНОВОМ КОТЛЕ

Мы - топливо в урановом котле.
Мы - толпы, мы критические массы,
Но тлеем мы спокойно, не взрываясь,
И лишние, горячие нейтроны
Запутались в графитовых стержнях.

Мы - топливо, мы призваны сгореть,
Причем сгореть спокойно, не взрываясь,
И довезти до цели экипаж.

Ты - умница, ты в случае чего
Поставишь нам графитовую клизму,
И не взорвется, Физик, твой котел

Страница создана 5 декабря 2019 г. (2628)  


       Если вы не видите алфавитного указателя